Мировая экономика переживает, мягко говоря, необычный период: такой высокой инфляции в развитых странах не было уже сорок лет. Если раньше мировые центробанки отвечали на ценовой шок повышением процентных ставок, то пока они по-прежнему держат их на исторически минимальных уровнях. Уникальность ситуации состоит в том, что центробанки развитых экономик, привыкшие беспокоиться о слишком низкой инфляции, оказались совершенно не готовы к устойчиво высокому росту цен. Почти год ключевые центробанки мира полагали, что имеют дело с временным скачком инфляции в результате пандемического кризиса, который вскоре "рассосется" сам собой. Но время шло, а вместо ожидаемого замедления инфляции она раскручивается все сильнее и все шире распространяется в экономику. В США годовая инфляция составляет около 7,5%, в еврозоне и Великобритании — выше 5% при целевых уровнях 2%. Такая инфляция там не наблюдалась с 1970-1980-х годов.
В целом резкий рост инфляции в развитых экономиках происходит не впервые.
США в свою послевоенную историю переживали несколько периодов высокой инфляции. В разные периоды они были вызваны разными причинами: как сбоями в логистике, так и ростом цен на нефть и другие товары, перегревом экономики. Текущий рост мировых цен напоминает первые годы после Второй мировой войны, когда инфляция в США ускорялась из-за перебоев в цепочках поставок. "Сейчас сбои в цепи поставок тоже стали одной из основных причин ускорения мировых цен, с той лишь разницей, что в 1940-е годы эти сбои были вызваны переключением экономики на производство военных товаров, а в наше время они связаны с коронакризисными ограничениями", — говорит старший аналитик Центра экономического прогнозирования Газпромбанка Евгений Гранкин.
Одна из основных причин роста мировой инфляции — беспрецедентные масштабы антикризисных стимулирующих мер в развитых экономиках после пандемии, отмечает руководитель отдела макроэкономического анализа ФГ "ФИНАМ" Ольга Беленькая. Федеральная резервная система (ФРС) США и Европейский центробанк (ЕЦБ) за два года увеличили свои балансы в два раза. Нулевые или отрицательные процентные ставки, активные программы количественного смягчения применялись центробанками и ранее с 2008 года (и де-факто не прекращались) и увеличивали цены сырьевых и финансовых активов, но не приводили к разгону инфляции в реальном секторе.
Но в этот раз совпало много факторов. Более 13 трлн долларов в мире было направлено на фискальные стимулы, в том числе прямые выплаты населению — а эти деньги уже направлялись непосредственно на потребление. "Из-за пандемии, локдаунов, ограничений мобильности, перехода в работе, образовании и потреблении в онлайн структура потребления сдвинулась от услуг к товарам длительного пользования, значительно возрос спрос на компьютеры и телекоммуникационное оборудование. С другой стороны, эпидемия и локдауны привели к нарушению сложившихся глобальных производственно-транспортных цепочек, дефициту рабочих рук. Так сложилась ситуация, когда производство полупроводников в мире в прошлом году увеличилось на 25%, а при этом одновременно отмечается спад производства автомобилей и неспособность Apple удовлетворить спрос на гаджеты из-за пресловутого дефицита чипов", — рассказывает Беленькая.
Естественно, дефицит товара на рынке может быть выгоден тем, кто может воспользоваться ростом цен, компенсировав этим снижение физических объемов продаж. Но проблема дефицита не может быть быстро решена, так как, во-первых, в некоторых секторах (например, микроэлектроника) производственные мощности обычно "контрактуются" на определенный срок, и существует некоторое вынужденное время ожидания, говорит Гранкин. "Во-вторых, страны до сих пор периодически ужесточают карантинные меры, поэтому продолжают возникать и новые нарушения цепей поставок", — указывает эксперт.
Почти год мировые центробанки полагали, что инфляционный скачок "рассосется" сам собой
Экстремально высокая инфляция в развитых странах продлится по крайней мере до середины 2022 года, а ее пик может быть пройден уже сейчас, допускает Беленькая. Как ожидается, в течение года она будет снижаться — вследствие ослабления бюджетного стимулирования, начала нормализации монетарной политики крупнейших центробанков, а также постепенного расширения "узких мест" в производственно-транспортных цепочках. "Но даже после ослабления факторов ценового давления со стороны предложения, могут сохраняться еще какое-то время факторы давления со стороны спроса в развитых экономиках (накопленные сбережения, дефицит трудовых ресурсов и связанный с этим рост зарплат). Риски связаны и с рекордными с 2014 года ценами на нефть, и с продолжающимся удорожанием продовольствия в мире, к тому же перебои с поставками могут продлиться дольше, чем ожидалось", — считает Беленькая. По ее прогнозу, к концу года инфляция в США будет выше 3%, в еврозоне — выше 2%.
Главные негативные последствия инфляции — снижение реальных доходов населения, значительный рост стоимости базовых товаров (продовольствие, бензин, электроэнергия), рост экономического неравенства, увеличение социальной напряженности. При этом одним из последствий пандемии стали сдвиги на рынке труда, вследствие которых ощущается дефицит трудовых ресурсов. Компании вынуждены конкурировать за работников, предлагая им более высокие зарплаты, а это способствует дальнейшему раскручиванию инфляционной спирали, говорит Беленькая.
Центробанки долго относились к инфляции слишком благодушно. Но недавно глава ФРС США Джером Пауэлл заявил, что сейчас экономическая ситуация и инфляция в США дают основания сокращать избыточные денежные стимулы значительно быстрее, чем ФРС это делала в предыдущий период нормализации монетарной политики (в 2015-2018 годах). ФРС в марте полностью свернет программу количественного смягчения и начнет повышение ставок, причем не исключено, что впервые с 2000 года первый шаг повышения может составить сразу 0,5 процентного пункта (сейчас базовая ставка ФРС де-факто нулевая: 0-0,25%). К тому же после начала повышения ставки может быть начат процесс сокращения баланса ФРС.
ЕЦБ в марте полностью завершит антикризисную программу, что приведет к постепенному сокращению объема активов, выкупаемых им в рамках программ количественного смягчения. "Риск состоит в том, что в условиях перегретых цен рыночных активов и рекордной долговой нагрузки государств и корпораций после пандемии быстрое ужесточение финансовых условий со стороны ФРС может привести к обвалу финансовых рынков, спровоцировать кризисы в "слабых звеньях" мировой экономики и увеличить риски рецессии в США — в этом случае ФРС придется корректировать политику", — рассказывает Беленькая.
По ее словам, если умеренная инфляция способствует росту склонности к потреблению и экономическому росту, то высокая инфляция со временем приводит к снижению покупательной способности и может вызвать рецессию. То же относится и к способности инфляции "размывать" высокий уровень госдолга — до тех пор, пока правительство может финансировать бюджетные дефициты, привлекая заимствования по отрицательным реальным ставкам, инфляция вроде как выгодна. "Но в то же время высокая инфляция ведет и к замедлению экономического роста, падению реальных доходов, росту социального недовольства", — подчеркивает Гранкин.
